Поляки в Кавказском Линейном казачьем войске.
Получившие в последние десятилетия бурное развитие исследования империй (империология) потребовали повышенного внимания к польскому фактору. Возросший интерес современных россиян к семейным корням обнаружил значительное присутствие поляков в истории России. Важнейшей составляющей русско-польского исторического поля выступала служба поляков Российской империи. Со служением были напрямую связаны огромного числа людей, механизмы адаптации поляков к российскому обществу и имперской государственности [1]. В докладе предпринята попытка предварительного анализа службы поляков в Кавказском Линейном казачьем войске (1832–1860). Работа написана при финансовой поддержке РГНФ исследовательского проекта № 09-03-00823 а/Р.
Имеющиеся в нашем распоряжении источники пока не позволяют определить численность поляков в Кавказском Линейном казачьем войске. Часто за основу польской идентичности этого времени берут принадлежность к католицизму. По статистическим сведениям за 1857 г в войске числилось всего 8 мужчин и 6 женщин римско-католического вероисповедания [2]. Однако только офицеров польского происхождения в войске в этот период было по предварительным подсчётам, в несколько раз больше. Ещё до образования войска, по данным И.В. Цифановой, в 1817 г. в линейные казачьи полки были зачислены 214 бывших польских военнопленных из армии Наполеона. В Терском Семейном войске оказалось 34 человека, в Гребенском – 34, в Моздокском полку – 34, в Волгском – 44, в Хопёрском – 68, в Кубанском – 7, в Кавказском – 4 [3].
После поражения восстания 1830–1831 гг. национальная армия Польши прекратила своё существование. Но остались её кадры, частично влившиеся в русские полки и батальоны, ибо далеко не все примкнули к массовому исходу в эмиграцию. Военная карьера целиком зависела от боевых заслуг, поэтому поляки зарекомендовали себя активными участниками войн России, в том числе – Кавказской войны [4]. Немало офицеров польского происхождения оказалось в Кавказском Линейном казачьем войске. По предварительным подсчётам можно предположить, что в 1832–1860 г. в войске служили около 200 нижних чинов польского происхождения и их потомков, и около трёх десятков офицеров. Для более точных сведений необходимы дальнейшие архивные разыскания.
Некоторые поляки сумели выслужить в войске генеральские чины и должности. Самый известный из последних – генерал-майор Феликс Антонович (Станиславович) Круковский (1800–1852), возглавлявший Кавказское Линейное казачье войска в 1848–1852 гг. [5].
Другой заметной личностью был генерал А.А. Иедлинский. Альберт Артурович Иедлинский родился 25 мая 1813 г. в семье небогатого галицийского помещика римско-католического вероисповедания. После окончания Императорской Академии Марии Терезии в Вене служил в австрийской армии, где к 32 годам сумел выслужить всего лишь чин обер-лейтенанта. «Очевидно, – писал биограф военачальника Вл. Марков, – мирная обстановка казарменной жизни мало удовлетворяла его, и он, прослышав про беспрерывные военные действия на Кавказе и многочисленные подвиги русских войск, слава о которых прогремела тогда и за пределами России, решил перейти на русскую службу в кавказской армии» [6]. На Кавказе Иедлинский стал быстро продвигаться по служебной лестнице. Он участвовал в Даргинской экспедиции 1845 г., за взятие Дарго награждён орденом Св. Анны 3-й степени с бантом, затем за отличие в делах с горцами награждён орденом Св. Владимира 4-й степени [7]. В 1846 г. А.А. Иедлинский был прикомандирован к Моздокскому казачьему полку, и с этого времени его служба надолго стала связана с Кавказским Линейным казачьи войском. 4 мая 1850 г. он был назначен командиром Лабинского казачьего полка, «да ещё удостаивается этой чести, – писал Вл. Марков, – в чине майора, что свидетельствует даже для того времени о далеко незаурядном явлении: выделиться среди такой храброй школы, каковой был тогда Кавказ, так скоро заслужить себе доверие получением в командование целого полка, как хотите, а для этого нужно было проявить действительно боевые заслуги, в особенности для иностранца, приехавшего 5 лет тому назад в совершенно чуждый для него край» [8]. 22 февраля 1852 г. подполковник Иедлинский стал командиром Моздокского казачьего полка, а в декабре этого же года одновременно стал командовать 8-й бригадой Кавказского Линейного казачьего войска [9]. За отличие в делах с горцами он был награждён орденом Св. Анны 2-й степени, участвовал в 1854–1855 гг. в экспедициях Чеченского отряда, в 1857 г. получил на орден Св. Анны 2-й степени Императорскую корону, а в командование – 9-ю бригаду Кавказского Линейного казачьего войска и Сунженский казачий полк. В 1858 г. награждён чином полковника и орденом Св. Владимира 3-й степени. В дальнейшем А.А. Иедлинский возглавлял Осетинский военный отдел, исправлял должность помощника Кавказской кавалерийской дивизии, состоял при генерал-фельдмаршале князе А.И. Барятинском, службу закончил в чине генерал-лейтенанта.
Начальником Лабинской линии и командиром 2-й бригады Кавказского Линейного казачьего войска был генерал-майор Адам Станиславович Войцицкий. Он родился в 1809 г., происходил из дворян Каменец-Подольской губернии римско-католического вероисповедания, службу начал унтер-офицером гусарского принца Оранского полка в 1828 г., служил в гвардии, затем – на Кавказе. 2 апреля 1840 г. штаб-ротмистр Войцицкий стал адъютантом командующего войсками Кавказской линии и в Черномории, а 21 ноября 1844 г. был назначен командиром Кавказского казачьего полка. В 1845 г. принял командование 1-й бригадой, в 1849 г. – 4-й бригадой, в 1851 г. – 2-й бригадой, в 1856 г. стал генералом. А.С. Войцицкий участвовал в многочисленных экспедициях против горцев, был награждён орденами Св. Георгия 4 класса за 25 лет службы, Св. Владимира 3-й и 4-й степени с бантом, Св. Анны 2-й степени с императорской короной, той же степени без короны, 3-й степени с бантом, 4-й степени с надписью «За храбрость» с императорской короной той же степени, золотой саблей с надписью «За храбрость», имел знак отличия военного ордена Св. Георгия, серебряную медаль за турецкую войну 1828–1829 гг., бронзовую медаль в память 1812 г., золотую табакерку, украшенную алмазами и знак отличия Польского ордена за военные достоинства 4-й степени [10].
Немало поляков выслужили штаб-офицерские чины. Конно-артиллерийской № 14 батареей Кавказского Линейного казачьего войска с 1852 г. командовал подполковник Александр Кржижановский, кавалер орденов Св. Анны 2-й, 3-й и 4-й степени [11]. На этой должности он прослужил вплоть до распределения частей Кавказского Линейного казачьего войска между Кубанским и Терским казачьими войсками. В Государственном архиве Краснодарского края сохранился рапорт начальника артиллерии генерал-лейтенанта Мейерса главнокомандующему Кавказской армии генерал-фельдмаршалу князю А.И. Барятинскому 21 декабря 1860 г. о просьбе Кржижановского прикомандировать его «к одной из частей, расположенных в Петербурге», по причине вредного влияния «кавказского климата на его здоровье и по домашним обстоятельствам» [12].
В 1849 г. в конно-артиллерийскую батарею № 15 Кавказского Линейного казачьего войска был переведён И.Ф. Ростковский. Игнатий Феликсович Ростковский родился в 1811 г., происходил из дворян Могилёвской губернии, принадлежал к римско-католическому вероисповеданию, в службу вступил из воспитанников Дворянского полка прапорщиком в 1840 г., служил в артиллерийских частях, в 1856 г. был прикомандирован ко 2-му Лабинскому полку, а 3 октября 1859 г. получил чин войскового старшины. И.Ф. Ростковский был кавалером орденов Св. Анны 3-й степени с бантом и 4-й степени с надписью «За храбрость», Св. Станислава 2-й степени с императорскою короной, имел бронзовую медаль за войну 1853–1856 гг. [13].
3-им Кавказским казачьим пешим батальоном командовал войсковой старшина Станислав Иванович Нолькен. В 1856 г. он имел от роду 33 года, происходил из дворян Могилёвской губернии, воспитание получил в Слуцкой гимназии Минской губернии, службу начал рядовым в Томском егерском полку, в 1847 г. стал поручиком, в 1849 г. – переведён в 1-й Кавказский казачий пеший батальон с переименованием в сотники. Имел ордена Св. Анны 2-й и 3-й степени [14].
22 ноября 1846 г. командиром Кизлярского казачьего полка был назначен полковник Владимир Николаевич Суходольский. В 1856 г. ему было 44 года, он происходил из дворян Каменец-Подольской губернии, принадлежал к римско-католическому вероисповеданию, в службу вступил в 1826 г. рядовым сапёрного батальона, участвовал в боях с горцами, был дважды ранен, награждён орденами Св. Анны 2-й степени с императорской короной, 3-й степени с бантом, 4-й степени с надписью «За храбрость», имел медаль за взятие штурмом г. Варшавы, польский знак отличия за военные достоинства, золотую полусаблю с надписью «За храбрость», а за сражение с горцами при ауле Гурдеши-Юрт 11 августа 1850 г. «за отличие в сём деле и распорядительность Всемилостивейшее пожалован бриллиантовым перстнем с вензелевым изображением имени Его Величества» [15].
В 1-м Кавказском пешем казачьем батальоне служил войсковой старшина Иван (Ян) Сенявский. Он происходил из дворян Витебской губернии римско-католического вероисповедания, родился в 1805 г., воспитывался в Дворянском полку, «выпущен из оного прапорщиком в армию». Служил в Эриванском карабинерном полку, «за отличие против турок произведён в подпоручики». 4 июня 1851 г. майора Сенявского переводят в Кавказское Линейное казачье войско с переименованием в войсковые старшины [16]. 22 января 1856 г. Ян Сенявский стал председателем комиссии военного суда 3-й бригады. Он имел ордена Св. Георгия 4-й степени за 25 лет беспорочной службы, Св. Анны 2-й степени, 3-й степени с бантом и 4-й степени, а также Св. Станислава 2-й степени с мечами и 3-й степени [17].
Немало поляков мы видим среди командиров сотен. Командиром 5-й сотни 1-го Лабинского полка был есаул Александр Иосифович Кирьяцкий. В 1859 г. ему было 34 года, он происходил из дворян Херсонской губернии, принадлежал к римско-католическому вероисповеданию, имел ордена Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом и Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, бронзовую медаль [18]. 1-й сотней в том же полку командовал Войцех Фомич Побоевский, из дворян Минской губернии римско-католического вероисповедания, имел бронзовую медаль на Андреевской ленте в память войны 1853–1856 гг. [19].
Есаул Вильгельм Осипович Опацкий в возрасте 39 лет заведывал в 1860 г. 1-й сотней 3-го Лабинского полка [20]. Он происходил из дворян Каменец-Подольской губернии Брацлавского уезда, принадлежал к римско-католическому вероисповеданию, был кавалером ордена Св. Станислава 3-й степени, имел бронзовую медаль на Андреевской ленте в память войны 1853–1856 гг. [21]. Есаул Венедикт Фёдорович Кучковский командовал 3-й сотней 3-го Лабинского полка. Он происходил из вольноопределяющихся Волынской губернии римско-католического вероисповедания, был кавалером ордена Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», а «за человеколюбивый поступок, оказанный им 1856 г. марта 6 пожалован серебряной медалью с надписью «За спасение погибавших» [22].
Служба в Кавказском Линейном казачьем войске давала возможность начать жизнь «с чистого листа» не только участникам польского восстания 1830–1831 г., но и тем, кто совершил преступление или подозревался в таковом. В начале 1848 г. командование сообщало, что «жена произведённого в сотники Линейного казачьего полка Вадковского обратилась к Его Императорскому Высочеству Государю наследнику цесаревичу с письмом, в коем, доведя до сведения, что муж ея, участвуя в экспедициях, два раза уже ранен, просит по случаю приближающегося юбилея 50-летия Его Императорского высочества Великого князя Михаила Павловича исходатайствовать и Государя Императора мужу ея полное прощение» [23]. 22 апреля 1848 г. военный министр уведомил главнокомандующего Отдельным Кавказским корпусом, что император по докладу «об отлично-усердной службе сотника 1-го Лабинского линейного казачьего полка Вадковского и глубоком раскаянии его в преступлении, за которое он был отставлен от службы из подполковников, Всемилостивейше повелеть соизволил: возвратить Вадковскому прежний чин подполковника с оставлением его при Кавказском Линейном казачьем войске» [24].
Другой поляк, Людвиг Целиковский в 1839 г. убил двух рядовых инвалидной команды в г. Севск. Отличившись в боях с горцами, он заслужил прощение, стал есаулом, командиром сотни в 1-йбригаде, за участие в подавлении восстания в Венгрии и Трансильвании получил орден Св. Анны 4-й степени и серебряную медаль [25]. Постоянные военные тревоги были причиной того, что в Кавказском Линейном казачьем войске достаточно снисходительно смотрели на прошлые проступки, давая возможность отличиться. Так, в декабре 1849 г. был предан военному суду по предписанию командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории Сигизмунд Кожиновский «за дерзость на словах в бытность его ещё юнкером нанесённую подпоручику сего полка Коробке». «Но из дела этого не видно, – говорилось в документе, что Кожиновский сделал дерзость противу Коробки и доказательств на уличение Кожиновского Коробка не предоставил, а потому Его Светлость главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом освободил Кожиновского от всякого взыскания» [26]. В феврале 1855 г. Кожиновский был прикомандирован к пешему казачьему батальону, затем служил во 2-м Лабинском полку, где командовал 4-й полусотней, имел чин сотника [27]. Сигизмунд Бонифатьевич Кожиновский происходил из дворян Каменец-Подольской губернии, принадлежал к римско-католическому вероисповеданию.
Офицером 1-го Ставропольского полка стал участник Польского восстания 1830–1831 г. Иосиф Бентковский. Как он сам писал на закате своей жизни, знакомство с казаками стало «главною причиною поступления моего с Высочайшего соизволения в Кавказское казачье войско навсегда и с потомством и принятия православия 1 июня 1836 года» [28]. Таким образом, католическое вероисповедание не всегда было символом национальной принадлежности поляков-казаков. Православное вероисповедание имел хорунжий 1-го Ставропольского казачьего полка Виктор Иосифович Бентковский [29]. Был крещён в православие хорунжий 2-го Урупского казачьего полка Антон Осипович Казновский. В 1860 г. ему было 25 лет, он происходил из дворян г. Варшавы, в службу вступил унтер-офицером в Тульский егерский полк, имел бронзовую медаль в память войны 1853–1856 гг. на Георгиевской ленте [30]. Православное вероисповедание имели офицеры конно-артиллерийской бригады Кавказского Линейного казачьего войска есаул Иван Ходкевич и подполковник Александр Кржижановский [31].
В литературе сложилось мнение, что православные поляки – это «продукт законодательства о конфессионально-неоднородных браках» [32]. Анализ формулярных списков офицеров Кавказского Линейного казачьего войска польского происхождения показывает, что женитьба на православных девушках не мешала им оставаться католиками. Генерал-майор А.С. Войцицкий был «женат на вдове полковника Рихтера Лидии Петровой православного исповедания» [33]. Войсковой старшина католик Ян Сенявский был женат «на дочери майора Шитковского девице Юлии Францевой», имел 4-х детей, причём жена и дети принадлежали к православному вероисповеданию [34]. И.В. Бентковский женился на дочери казачьего урядника. В.И. Бентковский был «женат на дочери коллежского регистратора Анне Леонтиевой», православной [35]. Есаул В.О. Опацкий женился «на дочери сотника Посевина Екатерине Фёдоровой православного исповедания» [36].
Отдельные офицеры исповедывали иные конфессии. Так, войсковой старшина Станислав Иванович Нолькен был «вероисповедания Евангелического реформатского» [37]. Есаул Матвей Ильич Барановский происходил «из дворян Царства Польского Люблинской губернии Магометанского закона» [38]. Известно, что в Польше сложилась татарская этническая группа, представители которой приняли польский язык и культуру, но сохранили ислам в качестве религии.
Поляки, служившие в войске, имели репутацию настоящих «кавказцев», храбрых и самоотверженных воинов. О Ф.А. Круковском составитель исторической справки о 1-м Хопёрском полке писал в 1885 г.: «Слава о его громких боевых подвигах и поныне живёт в казацких песнях и рассказах» [39]. Об А.А. Иедлинском в кавказских войсках говорили, «как о выдающемся среди храбрецов» [40]. Правда, казаки 1-го Лабинского полка как-то сочинили о своём командире шутливую песню на мотив «Круты горы и ущелья». Слывя остряком и каламбуристом, А.А. Иедлинский устроил в 1852 г. атаку на мнимого противника, да ещё и выпросил за неё у начальства по 3 солдатских Георгия на сотню [41]. Немало боевых доблестей зафиксировано в послужном списке А.С. Войцицкого. Так, «14 мая 1851 г. при поражении скопищ Магомет-Амина и отбитии захваченного ими бесленеевского племени и за отличие в сём деле получил Высочайшее благоволение, 18 и 19 сентября набег колонны под командою его же между реками Псефиром и Фарсом и истребление махошевских посевов, и за отличие в сём деле награждён 1000 рублями серебром; с 2 по 10 февраля 1852 г. под начальством генерал-майора Евдокимова при истреблении Бек-Мурзеевских аулов за хребтом Чёрных гор, в упорном и удачном для нас деле с неприятелем на марше 8 числа и за отличие в сём деле награждён золотою алмазами украшенною» [42]. Войсковой старшина И.Ф. Ростковский, участвовавший в действиях Малолабинского отряда против абадзехов, «за отличие оказанное в сих делах награждён орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами» [43]. Подобные же сюжеты зафиксировались в формулярных списках других поляков.
Поляки проявили себя в Кавказском Линейном казачьем войске хорошими администраторами. О Ф.А. Круковском дореволюционный терский историк В. Грабов писал: «Он создавал благосостояние казаков «из ничего», одною силой своей непреклонной энергии, безукоризненной честности и сердечной заботливости». И далее: «Перечитывая приказы Круковского по кавказскому Линейному казачьему войску вы увидите в них неусыпную заботу прямого, честного и глубоко преданного своему долгу атамана о простом казаке и его несложном хозяйстве» [44].
Благодаря своим административным способностям целый ряд офицеров польского происхождения назначались начальниками линейных станиц. Войцех Фомич Побоевский стал начальником Воздвиженской станицы [45]. Есаул В. Ф. Кучковский был начальником станицы Упорной [46]. Начальником Михайловской станицы служил сотник И.В. Бентковский [47]. Его сын, хорунжий В.И. Бентковский, заведовал в 1860 г. станицей Надёжной [48]. В том же 1860 г. начальником ст. Михайловской был хорунжий Иосиф Игнатьевич Садлуцкий. Он происходил из дворян Могилёвской губернии Мстиславского уезда, принадлежал к римско-католическому вероисповеданию, служил в Сунженском казачьем полку и в Сборно-Линейном казачьем дивизионе, имел знак отличия военного ордена Св. Георгия 4-й степени и бронзовую медаль в память войны 1853–1856 гг. [49].
Самоотверженно служили в Кавказском Линейном казачьем войске военные врачи польского происхождения. Врачом 1-йбригады с 26 мая 1856 г. был Стефан Фелицианович Савицкий, происходивший из мещанской семьи и получивший медицинский диплом 5 августа 1851 г. [50]. А. Шпаковский вспоминал, что доктор Савицкий «перевязывал раны под выстрелами в нескольких шагах от места схватки […]. Пули свистели и жужжали кругом, а он никакого не обращал на них внимания, весь углубившись в боевую практику […]. Савицкий был награждён орденом Св. Анны» [51]. А.А. Боголюбов называет еще несколько поляков среди медицинского персонала войска: врачом 1-го Ставропольского полка был Антоний Бонифатьевич Новицкий; 2-ю и 8-ю бригады, а также Моздокский казачий полк обслуживал Якуб Сакович [52].
В империологии признано, что одним из направлений служения империи является её исследование – естественно-научное, экономическое, этнографическое и т.д. Историком кавказского линейного казачества стал И.В. Бентковский. Среди его исторических исследований особое место занимают «Материалы для истории колонизации Северного Кавказа: заселение бывшего Кавказского Линейного казачьего войска» и «Бывшее Кавказское Линейное казачье войско и его наказные атаманы». Бентковский затронул широкий круг вопросов, связанных с казачьей колонизацией новых территорий, опубликовал много статистических данных по Кавказскому Линейному казачьему войску. Хорошо зарекомендовали себя поляки на поприще полковых историков. Ставропольским линейцам посвятил свой труд причисленный к 3-й бригаде Адам Александрович Пьяновский, происходивший «из обер-офицерских детей Тарической губернии» [53]. Одним из первых полковых историков казачества Кубани стал есаул Константин Иванович Раковский, служивший в 1-м Кавказском казачьем пешем батальоне Кавказского Линейного казачьего войска [54].
Таким образом, предварительные наблюдения показывают, что многие поляки весьма успешно реализовывали себя на службе в Кавказском Линейном казачьем войске. Казачья служба формировала носителей множества идентичностей, включавших как имперский, так и польский компоненты.
Примечания
1. Горизонтов Л.Е. Служить или не служить империи? Поляки в России XIX века // Российско-польский исторический альманах. Вып. III / Под ред. И.В. Крючкова. Ставрополь; Волгоград; Москва, 2008. С. 123–124.
2. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 318. Оп. 1. Д. 512. Л. 23 об.
3. Цифанова И.В. Польские переселенцы на Северный Кавказ в XIX веке: особенности процесса адаптации. Дисс. … канд. ист. наук. Ставрополь, 2005. С. 110.
4. См.: Матвеев О.В. Поляки в укреплениях Черноморской береговой линии в 30-е–50-е годы XIX века: история повседневности // Кубанский сборник. 2008. Т. III (24) / Под ред. А.М. Авраменко и Г.В. Кокунько. С. 37–62.
5. Фелицын Е.Д., Щербина Ф.А. Кубанское казачье войско. Репринтн. воспр. изд. 1888 г. Краснодар, 1996. С. 344.
6. Марков Вл. Генерал-лейтенант А.А. Иедлинский (из далёкого прошлого Кавказа) // Русская старина. СПб., 1911. Т. 145. Январь. С. 204.
7. ГАКК. Ф. 318. Оп. 1. Д. 526. Л. 249.
8. Марков Вл. Указ. соч. С. 204.
9. ГАКК. Ф. 318. Оп. 1.Д. 526. Л. 249.
10. Там же. Л. 87 об.
11. Боголюбов А.А. Поляки на Северном Кавказе в XIX – XX вв. Краснодар, 2008. С. 105.
12. ГАКК. Ф. 318. Оп. 2. Д. 429. Л. 1–1 об.
13. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 173. Л. 6 об.
14. ГАКК. Ф. 318. Оп. 1. Д. 526. Л. 112 об.
15. Та же. Л. 276.
16. Там же. Л. 675.
17. Боголюбов А.А. Указ. соч. С. 104.
18. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 173. Л. 65 об.
19. Там же. Л. 195 об.
20. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 180. Л. 87об.
21. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 173. Л. 525 об.
22. Там же. Л. 174.
23. ГАКК. Ф. 318. Оп. 2. Д. 124. Л. 1.
24. Там же. Л. 4.
25. Боголюбов А.А. Указ. соч. С. 104.
26. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 173. Л. 299.
27. Там же. Л. 287 об.
28. Цит. по: Жадан В.А. Иосиф Викентьевич Бентковский – исследователь Северного Кавказа // Поляки в России: XVII – XX вв.: Материалы Международной научной конференции / Научн. ред., сост. А.И. Селицкий. Краснодар, 2003. С. 229.
29. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 181. Л. 287 об.
30. Там же. Л. 234.
31. Боголюбов А.А. Указ. соч. С. 105.
32. Горизонтов Л.Е. Указ. соч. С. 129.
33. ГАКК. Ф. 318. Оп. 1. Д. 526. Л. 95.
34. Там же. Л. 675.
35. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 181. Л. 291.
36. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 173. Л. 531.
37. ГАКК. Ф. 318. Оп. 1.Д. 526. Л. 112 об.
38. ГАКК. Ф. 396. Оп. 2. Д. 181. Л. 19 об.
39. ГАКК. Ф. 408. Оп. 1.Д.2. Л. 47об. См. также: Матвеев О. «Рыцарь в полном смысле этого слова…»: Ф.А. Круковский в исторической памяти кубанского казачества // Поляки в России: XVII – XX вв.: Материалы Международной научной конференции / Научн. ред., сост. А.И. Селицкий. Краснодар.